Путин с Чавесом братья навек

http://olga-andronova.livejournal.com/530938.html

Дрыгание ногами, шаркание и раскачивающаяся походка, будто памперс подложен.

Демонстративное нежелание фрау Меркель и г-жи Русеф даже рядом постоять – не то, что руки пожимать.

Демонстративное движение фрау Меркель мимо – хоть в никуда, лишь бы не увидеть.

 
Приветствие по-немецки – «только узнайте меня, это я, буржуинский». Нет.
От неприязни окружающей среды суется в кресле вперед -  а на штатных съёмках сидит развалясь.
Всех протокольных съёмок минута-две. Но ни секунды покоя - цепляется руками за уши, подбородок, морщины под глазами, трёт руки. Это химиотерапия, чешется кожа, надо бы анальгетики, но результат не предсказуем – может и вовсе чушь понести. Вот и не дают.
Кручение-верчение рук и мучительные попытки их куда-нибудь пристроить – на колени, в карманы, скатать в кулаки, куда угодно – раз никто демонстративно не хочет эти ладошки трогать.
Народ отмечал высокие каблуки. А в Бразилии был без. Уже не устоять?

 «Дальнейшие переговоры по Украине пойдут по видеоконференцсвязи». Комментарии пешки про то, что будут «разговоры с сепаратистами» - потуги a-la пышняк про распятого ребенка.

То есть никаких поездочек в Европу, и неизвестное место пребывания самого ху@ла. Как Чавес - в режиме «ленин всегда живой, ленин всегда с тобой».
Впрочем, проситься в Германию на лечение ездить – даже если б дочка пастора сжалилась – нет смысла. За убийство немецких военных в ИЛ-76 будет инфекционный шок как у Новодворской.
Потому что недаром именно немец вывел породу Deutscher Schaferhund. Все собаки хорошие. Но эта порода имеет свою особенность. Они могут быть добрыми (Венди помнила свое бездомничество, была добра и сострадательна, до конца своей жизни благодарила при встрече охранника, который ее приютил и нам пристроил). Но никогда не забывают обид. Её в ту неделю, что она бегала бездомной, соседский гастер избивал. Жил в домике у соседа на участке. Потом он обокрал хозяина и был изгнан. И все 9 лет Вендиной жизни, когда открывалась дверь того домишки, она  с рычанием кидалась к ограде. Потом разбирала, что это – другой, извинялась, лизала ладонь, ласкалась. Но кидалась  раз за разом. Ни разу не пропустила. Немцы не прощают – ordnung.