http://olga-andronova.livejournal.com/580333.html
Сегодня пришла тётка с сыном и заорала, что он не видит. Потому за него сама проголосует. Сын стоял столбом, но повторял «мне надо и маме можно». Я напомнила, что в ТИК-25 проголосовала за расходы на специальные накладки с текстами по Брайлю именно для слепых. Где? Тётка продолжала орать, что у них прописан еще и внук, так он, сволочь этакая, голосовать не ходит вообще, и с ними не живё. А ведь прописан, бессовестный, и потому надо бы ей дать и за этого гада-внучка проголосовать. Ведь не пойдет же, сукин сын! Так дайте!
Не знаю, можно ли её невестку назвать сукой, но эта крикливая мегера явно нарушала закон. Я – Ливеровскому: где Брайлевы накладки? Не знает. Сбегал из комнаты куда-то позвонить. Вернулся. Напоминаю – «юристу» - что голосовать за другого человека нельзя. Пусть к ним на дом с ящиком выезжают. Опять убежал «посоветоваться с юристом». Сказать тётке, что она нарушает закон своим требованием, было невозможно – та орала как труба иерихонская. Спрашиваю «Вы все сказали, можно мне теперь объяснить норму закона?». Куда там – тётка явно ненормальная, она просто не способна замолчать ни на секунду, орёт «проголосовать хочу, дайте!». Или распустилась под конкретную задачу «проголосовать», и устроила контролируемую истерику, скачком перешедшую в неконтролируемую. Подскочил из коридора Ливеровский и сказал, что ему «разрешили ей проголосовать как хочет и не надо с людьми грубо разговаривать».
Повторять Ливеровскому, что у меня диктофон и никаких грубостей – моих – он не зафиксировал – бестолку. Повторять Ливеровскому, что он опять нарушает закон – бестолку, по сравнению с остальными его выходками это уже идёт как by product. Под истеричный вопль тётки он уже и вовсе слышал только себя, а мне за ликбез не платят. Написала «особое мнение» с данными тётки и её сынка, получила подпись Ливеровского – и в дело.
Пришла старушка 80 годов, всё оформила, села в загородку, посмотрела бюллетень – и возмутилась «а почему тут нет того за кого я голосовать хочу?». И называет ФИО. Одна из нас – членов ИКМО – тычет пальцем в строчку с тем самым ФИО. Я старушке тычу пальцем в стенку на плакаты с фото (сегодня-таки завезли) и предлагаю по фото определиться – где её кумир. Нашла. И все смотрят на меня. «Ладно, - говорю, - поскольку в зале никого, кроме нас и той женщины нет – это не агитация, а коллективное разъяснение». Старушка сдает конверт со своим волеизъявлением, перед уходом еще раз смотрит на стенку – и начинает вопить «вот она ФИО сволочь! Она наш ЖСК ограбила! Она такая гадина – её гнать надо сцаными тряпками!». И ещё много полупечатных, а уже в дверях – и вовсе непечатных слов. Опять немая сцена, и опять я тяну «никого кроме нас в зале нет, стало быть – не агитация».
Полицайский представитель всё это время отсиживалась в своём кабинете и к нам на крик так и не пришла. И хорошо.
Пришла женщина, проголосовала, пошарив по плакатам, потом начала жаловаться – детская площадка в ужасном состоянии. Всё развалено, опасно для детских жизней туда заходить. Все подтверждают – видимо, у них это знаковое место - сочувственно ахают, кроме пацана от ЕР – тот всё время сидит на последнем стуле недвижно со спокойным лицом. «ОК», - говорю, - «у вас скоро будет новый мунсовет. Как раз их зона ответственности. Фотографируйте разбомбленную детскую площадку, хорошо бы с детьми – показать опасность для них, причем чтобы лиц детишек не было видно – иначе попадете под защиту персональных данных. ПишИте письмо в мунсовет от местных жителей, собираете подписи». Где мунсовет – дама не знает. Я – не жительница Красногвардейского района ни разу – рассказываю. «Подпись», - предупреждаю, - «берёте на втором экземпляре. Требуете в письме указать, когда начнут восстанавливать и к какому сроку исправят. Через 30 дней, если нет ответа – пишете и относите жалобу в прокуратуру». Дама взвыла «прокуратура – ничего не сделает, туда ходить бесполезно». Да, - говорю, - но из мирных способов только этот. Иначе – с битами и калашами. А это не наш метод. Пока.
Заодно члены ИКМО нажаловались и про разрушенный местный стадион.
Но всплеск гнева как-то не сформировался в желание подать жалобу и вытрясать свои законные интересы.
А я за них воевать не пойду – раз уж им свои дети не настолько дороги.
Приехала домой, чего-то пыталась пожевать, но свалилась на диван – отдохнуть от общения с населением. Вернулся муж, поговорила с ним – ожила.
И думаю: с детства научили, что надо много учиться и работать, чтобы обеспечить себе интересную среду общения и интересное себе и нужное людям дело. И вот теперь по своей воле трачу свое время на иную среду. Надо.
Сегодня второй день дежурила на приеме досрочников в ИКМО
«Большая Охта».
УИКи поделены между мной и вторым членом (ж.р.) ИКМО – по
десятке на стол. Статистика: ко мне вчера пришло 4 человека, ко второму «столу»
8. Сегодня ко мне пришло 3 человека, ко второму столу – 13. Для реальной статистики
разброс велик. Проще: пока за столом сижу я и пишу «особые мнения», и требую от
старух с наглым поведением соблюдения законов – с «моих» УИКов волн нахрапа не
будет. Потом повалят как азиатская орда.Сегодня пришла тётка с сыном и заорала, что он не видит. Потому за него сама проголосует. Сын стоял столбом, но повторял «мне надо и маме можно». Я напомнила, что в ТИК-25 проголосовала за расходы на специальные накладки с текстами по Брайлю именно для слепых. Где? Тётка продолжала орать, что у них прописан еще и внук, так он, сволочь этакая, голосовать не ходит вообще, и с ними не живё. А ведь прописан, бессовестный, и потому надо бы ей дать и за этого гада-внучка проголосовать. Ведь не пойдет же, сукин сын! Так дайте!
Не знаю, можно ли её невестку назвать сукой, но эта крикливая мегера явно нарушала закон. Я – Ливеровскому: где Брайлевы накладки? Не знает. Сбегал из комнаты куда-то позвонить. Вернулся. Напоминаю – «юристу» - что голосовать за другого человека нельзя. Пусть к ним на дом с ящиком выезжают. Опять убежал «посоветоваться с юристом». Сказать тётке, что она нарушает закон своим требованием, было невозможно – та орала как труба иерихонская. Спрашиваю «Вы все сказали, можно мне теперь объяснить норму закона?». Куда там – тётка явно ненормальная, она просто не способна замолчать ни на секунду, орёт «проголосовать хочу, дайте!». Или распустилась под конкретную задачу «проголосовать», и устроила контролируемую истерику, скачком перешедшую в неконтролируемую. Подскочил из коридора Ливеровский и сказал, что ему «разрешили ей проголосовать как хочет и не надо с людьми грубо разговаривать».
Повторять Ливеровскому, что у меня диктофон и никаких грубостей – моих – он не зафиксировал – бестолку. Повторять Ливеровскому, что он опять нарушает закон – бестолку, по сравнению с остальными его выходками это уже идёт как by product. Под истеричный вопль тётки он уже и вовсе слышал только себя, а мне за ликбез не платят. Написала «особое мнение» с данными тётки и её сынка, получила подпись Ливеровского – и в дело.
Пришла старушка 80 годов, всё оформила, села в загородку, посмотрела бюллетень – и возмутилась «а почему тут нет того за кого я голосовать хочу?». И называет ФИО. Одна из нас – членов ИКМО – тычет пальцем в строчку с тем самым ФИО. Я старушке тычу пальцем в стенку на плакаты с фото (сегодня-таки завезли) и предлагаю по фото определиться – где её кумир. Нашла. И все смотрят на меня. «Ладно, - говорю, - поскольку в зале никого, кроме нас и той женщины нет – это не агитация, а коллективное разъяснение». Старушка сдает конверт со своим волеизъявлением, перед уходом еще раз смотрит на стенку – и начинает вопить «вот она ФИО сволочь! Она наш ЖСК ограбила! Она такая гадина – её гнать надо сцаными тряпками!». И ещё много полупечатных, а уже в дверях – и вовсе непечатных слов. Опять немая сцена, и опять я тяну «никого кроме нас в зале нет, стало быть – не агитация».
Полицайский представитель всё это время отсиживалась в своём кабинете и к нам на крик так и не пришла. И хорошо.
Пришла женщина, проголосовала, пошарив по плакатам, потом начала жаловаться – детская площадка в ужасном состоянии. Всё развалено, опасно для детских жизней туда заходить. Все подтверждают – видимо, у них это знаковое место - сочувственно ахают, кроме пацана от ЕР – тот всё время сидит на последнем стуле недвижно со спокойным лицом. «ОК», - говорю, - «у вас скоро будет новый мунсовет. Как раз их зона ответственности. Фотографируйте разбомбленную детскую площадку, хорошо бы с детьми – показать опасность для них, причем чтобы лиц детишек не было видно – иначе попадете под защиту персональных данных. ПишИте письмо в мунсовет от местных жителей, собираете подписи». Где мунсовет – дама не знает. Я – не жительница Красногвардейского района ни разу – рассказываю. «Подпись», - предупреждаю, - «берёте на втором экземпляре. Требуете в письме указать, когда начнут восстанавливать и к какому сроку исправят. Через 30 дней, если нет ответа – пишете и относите жалобу в прокуратуру». Дама взвыла «прокуратура – ничего не сделает, туда ходить бесполезно». Да, - говорю, - но из мирных способов только этот. Иначе – с битами и калашами. А это не наш метод. Пока.
Заодно члены ИКМО нажаловались и про разрушенный местный стадион.
Но всплеск гнева как-то не сформировался в желание подать жалобу и вытрясать свои законные интересы.
А я за них воевать не пойду – раз уж им свои дети не настолько дороги.
Приехала домой, чего-то пыталась пожевать, но свалилась на диван – отдохнуть от общения с населением. Вернулся муж, поговорила с ним – ожила.
И думаю: с детства научили, что надо много учиться и работать, чтобы обеспечить себе интересную среду общения и интересное себе и нужное людям дело. И вот теперь по своей воле трачу свое время на иную среду. Надо.
В советское время тоже работала на выборах. Заставляли ходить по квартирам людей, которые отказывались прийти голосовать. Тогда можно было заранее написать заявление о причине отказа в голосовании – дырку в крыше не заделали, водопровод не починили, асфальт не обновили. Грехи заглаживали – и мы должны были сходить, указать на исполнение чиновниками обязанности и ВЕЖЛИВО пригласить на избирательный участок. Были и проголосовавшие против – порчей бюллетеня антисоветскими надписями и т.п. Поэтому после подсчета цифры проставляли карандашом, потом шли в райком и там из окошка говорили, сколько проставить чернилами. Бывало и до 20% против. А проставить велели 95+% примерно.
ОтветитьУдалитьПомню на соседнем участке совсем анекдотический случай. Времени уже к 20.00, т.е. поток прекратился, все отголосовали, а у них в списке есть несколько отсутствующих. В том числе старушка 90 годов. Раритет. К ней ходили – от ящика отказалась, говорит «приду исполнить долг». И ребята, чтобы опять не бегать к ней, за нее оформили бюллетень и проставили в списке, что проголосовала. И тут вваливается эта бабуля, с палкой. Громогласная, в медалях, подходит к своей табличке, и начинает пальцем шарить по списку. Дальше орёт, что её лишили законного священного права гражданки СССР. Что она до Брежнева дойдет, до Литейного,4 (КГБ) и прочие мелкие радости жизни им рисует.
Скандал был.
Однако, за эти 2 дня я увидела откровенных придурков. Вваливали старухи с криком «где тут мне надо за губернатора проголосовать? Почему не сделали, чтобы сразу?! Почему мы ходить за «этим» должны?» Громко, откровенно обсуждают, как фальсифицировать причину «досрочного». Тычут друг дружке пальцами с указанием «за кого надо проголосовать». И постоянное педалирование практически всеми этими пожилыми «досрочниками» вслух причины «нам сказали, что надо». То есть фальсификация жизни в РФ дошла – зашла за всякие пределы приличия. Обычно человек понимает, когда он за деньги нарушает закон, и молчит – у этих старух понимание закона отсутствует. Их покупают задешево – и они это принимают как должное.
Один из наблюдателей пока посетителей не было, мне сказал «они же старые, надо к ним снисхождение иметь». Я ответила, что в законе относительно возраста есть только одна грань – до 16 сидят на одной зоне, после – на другой. И все.
Как же надо было жизнь прожить, чтобы в конце её продаваться за мелкие деньги?
Держите диктофон включенным, желательно рядом иметь кого-то еще и подаете главе УИК свое заявление, особое мнение – назовите как хотите. Просите расписаться на копии (у меня с собой всегда листы бумаги и копирка). Отказывается – у Вас зафиксировано на аудио и свидетель рядом. Пишете на акте, что принять и подписаться отказался ФИО.
ОтветитьУдалитьПотом я подаю жалобу в Горизбирком и в суд. Если суд путин (других ныне практически нет) – подаю в ЕСПЧ. Наша жалоба в ЕСПЧ коммуницирована в марте этого года. Правительство РФ униженно молило дать им 3 месяца на подготовку ответов, потому что переводчиков у них нет и юристов не хватает. Дали им 2 месяца – до 14 окября 2014. Ждем.
Дело в КС РФ выиграли – доказали, что закон о выборах не соответствовал Конституции.