Звери как лакмусовая бумажка

http://olga-andronova.livejournal.com/318872.html

Пошла сегодня давать интервью на «Ваше общественное телевидение», и встретила на секретарском месте при входе Лушу. Уличная – пригрели, кормят, ошейничек соорудили, чтоб весь двор знал, что она чья-то. Ласковая, игручая – значит, и СМИ нормальное.
 Когда-то и в нашей редакции был свой кот. После кризиса 1998 нас приютил Информационно-аналитический центр Администрации Санкт-Петербурга. Денег на нормальную аренду у нас тогда не было. И вот к 10, к открытию, стал приходить серенький небольшой котик. Мы и сами не понимали, откуда он прибегал – рядом был выход на задний двор, мог и с парадного, с Черняховского проскользнуть с кем-то из сотрудников. Мы его кормили, крысы в подполе (мы сидели в бывшем вычислительном центре) при его появлении затихали. А так бывало, сидишь за компом – а за спиной начинается наглое цокотанье, шмырганье, шуршание. Потопаешь ногой – а она чуть ли не смеется в голос. И продолжает свою крысячью жизнь за фальшпанелями.
Котик свертывался клубком на столе секретаря редакции Лены Афанасьевой. Принимал еду ото всех. Ласкался. Его надо было прятать от хозяев – начальства ИАЦ, а на ночь отправлять на улицу, чтобы нас оттуда не выгнали вкупе с котом за нарушение распорядка. Как-то раз один из сотрудников забыл его в комнате – на следующее утро неаккуратная кучка лежала именно на его столе поверх бумаг.
Прожили мы с котиком так пару месяцев, Лена была его ангелом-хранителем. Он сворачивался у нее на коленях и мурчал на всю редакцию. Но однажды котика разоблачили – Лена пришла пораньше, и увидела как он из продуктового магазина напротив бежит к нам в ИАЦ. Продавщицы рассказали, что он приходит по утрам к открытию в 9.00, получает свой парцайку – сосисочку, колбаски ломтик, сырку – и уходит в 10.00 Т.е. к нам.
Тут уж Елена упёрлась, и вечером его-таки подкараулила. Уйдя от нас после закрытия редакции, котик вышел на Транспортный, дошел до соседнего дома и запрыгнул в форточку первого этажа. Там жила его хозяйка – старушка. Он кормился сам где мог, а спать и греть душу вечером приходил к ней.