http://olga-andronova.livejournal.com/36205.html
Выстроить рассказ о семье как в анкете – не получится. Поэтому буду писать как из памяти приходит - с ответвлениями.
Бабушка мамы, А.К, Клементьева, переехав в Петербург после смерти мужа, вернулась к преподавательской деятельности. В Питере жили сестра, тётка, здесь же, поселился брат Дмитрий – полковник РА и его сыновья - двоюродные братья ее детей, Дмитрий и Александр.
Ответвление 1. Мои предки по мужской линии традиционно служили России – военными или учеными. Когда в 17м году началась российская катастрофа, бОльшая часть военных осталась в строю под командованием новых властей. Присяга держала, что царь отрекся – то его грех, а по территории страны носились банды всех мастей, и немцы подпирали. Вообщем, молодые Россеты остались в армии. А вот кто-то из трех братьев Анны и Марии Россет, также дослужившийся до полковничьего чина, застрелился, когда большевицкая нечисть прискакала к нему во двор. Застрелился на глазах у жены и детей. Это не спасло его семью. Вдове разрешили работать только уборщицей общественных туалетов – она была титулованной дворянкой.
Дмитрий Дмитриевич Россет, юнкер, дослужился до чина бригадного комиссара, вступил в ВКП(б) в 1920г. в 21 год, служил военным комиссаром и начальником политотдела 3-й авиадесантной бригады особого назначения Ленинградского ВО. Был арестован 17.12.1937г. 03.02.1938г. Сталин, Ворошилов, Молотов и Каганович подписали список лиц, подлежащих суду военной коллегии Верховного Суда Союза ССР из 72 фамилий, он там был 53м, после чего выездная сессия Военной коллегии ВС в Ленинграде проштамповала приговор 25.02.1938г., и его тут же расстреляли. Реабилитировали 13.07.1957г. Он был женат на балерине Кировского театра, то ли итальянке, то ли француженке, у них была дочь.
Как похоже на нынешние российские суды. Подлость у судейских со сталинских времен в крови, достаточно было Путину свистнуть – и все, скурвились.
До свадьбы моя прабабка преподавала в городском училище Кишинева.
В Петербурге ее дочек взяли в Ксенинский институт на казенный кошт из-за отца. В Энциклопедии Санкт-Петербурга (http://www.encspb.ru/article.php?kod=2830272533) указано, что туда принимались «на казенный счет сироты и полусироты потомственных и личных дворян, недостаточного состояния генералов, штаб- и обер-офицеров и соответствующих им гражданских чинов «не имеющих к их содержанию необходимых средств».
В энциклопедии приведены неверные сведения о том, что произошло с ученицами после октябрьского переворота. На самом деле институт после большевицкого мятежа в октябре 17го перевели в Симбирск. АК преподавала, а ее дочки попали в класс к учительнице Кашкадамовой.
У нее когда-то учился Ленин. Она и рассказала о нем и его семейке много нелестного. О том, что носить фамилию «Ульянов» мог с какой-то степенью достоверности только старший Александр. Затем ленинская мамаша спуталась с гувернером, и они с мужем разошлись. Развестись он не мог – тогда это была страшно муторная процедура, надо было доказать распутное поведение бывшей жены. Мамаша ленинская была весьма неуживчивая и скандальная бабенка. Ленин был замкнутым, ни с кем из соучеников не сдружился. Оно и немудрено – при такой «славной» мамане. Сплетничали тогда не меньше, чем теперь, а даже больше – телевизора не было, паскудства всяких собчух, кабаих, слуцкерих и чапменш не были общедоступны, приходилось перемывать косточки соседям. Кашкадамова характеризовала его как злобного, скрытного, заносчивого мальчика, вообщем - весь в маму, вылитая копия. От отца (формального) не было ничего. Еще бы – через зарплату мужнину генотип не передается.
Симбирск во время гражданской войны неоднократно переходил из рук в руки. Когда приходили «зеленые» (кстати, тогда этим термином обозначали местных жителей, пытавшихся утихомирить красных, белых и просто бандюков), учителя прятали в подпол сотрудников- евреев. Накатывали белые - в подпол лезли сотрудники простого происхождения. Наваливались красные - и в подпол дружно лезли все - и ученицы, и учителя, и сотрудники, причем всех национальностей и имущественного ценза.
Любопытная деталь: выпускницам давали в приданое постельное белье и серебряные ложки с буквами КИ на черенке. Помню эти ложки с детства. У Коки (сестра моей бабушки была моей крестной, а Кока - это принятое на Руси обозначение крестной) были такие же. Массивные. Каким образом в общем дурдоме после октябрьского переворота умудрились сохранить и раздать ученицам эти ложки?
В домашнем архиве сохранились маленькие фото учениц, надписанные на обороте моей прабабке на память и в благодарность. Есть и большие общие фотографии учениц с учителями.
Девочки недаром держались за это образование и диплом. Обучение в институте длилось 10 лет, и помимо языков, рисования, естественных наук, танцев, рукоделия воспитанницам преподавали бухгалтерию и товароведение, так что девушки могли искать службу на предприятиях. Так, сестра моей бабушки, Екатерина Николаевна Клементьева - Лунева (по мужу) стала главбухом фабрики Рот-Фронт еще до войны.
Бабушка работала в управлении Октябрьской железной дороги, в Сигналсвязьпроекте (нынешняя Гипротранссигналсвязь),
в войну – инженером грузовой погрузки, потом в конце войны была послана в спецкомандировку. Сколько помню, она руководила группой, которая шла сразу за армией и переставляла вагоны на другие колесные тележки на границе. (На мой запрос архив МО РФ в Подольске не ответил. Пыталась через знакомых ускорить – без толку. Там такое болото).
Звание у нее было капитан-лейтенант инженерных войск, если я правильно запомнила.
Она в составе армии дошла до Вены и прожила там год. Из сувениров помню хрустальную пивную кружку, которую разбил наш кот. Он оттуда тащил гвоздики, а кружка была со множеством глубоко прорезанных граней. Развалилась на кучу кусочков. Мы с братом боялись, что мать его выкинет, а она, войдя в комнату, только спросила «Лапки не порезал?».
Еще помню кусок черной кожи, которую бабушка привезла моей маме на туфли. Этот кусок так никуда не пригодился, я потом из него сделала заплатки сзади на джинсы. Чем вызывала бурный интерес окружающих (тогда и джинсы-то были в диковинку). Помню, как-то у прилавка в очереди за чашкой кофе напротив ст.м. Горьковская какой-то парень бесцеремонно ухватил меня за бока, развернул попой к себе и внимательно, чуть ли не носом, разглядывал шов на заплатках. На мое возмущение ответил «Погодь, дай заценю. На Зингере строчила? Класс!».
Да, швейная машинка фирмы «Зингер» (той, что глобус на Дом книги в Петербурге воодрузила) – это была вещь. Шила все подряд – от шифона до кожи, без переналадок, нитями любой толщины. Вообщем, этакий автомат Калашникова. Ее давали в приданое с начала 20го века.
Ответвление 2. Заодно уж про эти джинсы. Стоили они тогда 150 рэ, в лучшем случае – 140. Зарплата. У тётки была подруга, жена известного в городе адвоката. Они оба окончили юрфак, но муж хорошо зарабатывал, и она служила кем-то в суде, особо не напрягаясь. Зарплата как раз около тех 140р. Сидим у тётки на Марата, Галя демонстрирует очередные драгоценности (муж ее был довольно блудлив, и свои косяки заглаживал бриллиантами в несколько каратов, что по тем временам было даже купить не просто). И я спросила, почему она не купит джинсы, раз на бриллианты у мужа регулярно хватает. Она ответила: «Дерюга не может стоить моей месячной зарплаты. Бриллианты – это инвестиции. А тряпка - это тряпка и есть». Это был урок.
Комментариев нет:
Отправить комментарий