http://olga-andronova.livejournal.com/38614.html
XII Международный ботанический конгресс с 3 по 10 июля 1975г. Он проходил в Ленинграде с выездом в ЦЛГЗ. 5000 участников и из них почти 2900 – иностранцев. Потом значительную их часть повезли в ЦЛГЗ. В Москву их сопровождала мама. В гостинице (вроде в «Москве») положила сумку, вытянулась поверх покрывала – и звонок. Спросили ФИО и попросили зайти в номер такой-то. Там с приятной улыбкой ей сообщили, что она везёт по стране незарегистрированную уйму иностранцев. Человек, который отвечал за визовые дела, сошел от напряжения с ума. Не фигурально – его в больницу упрятали. Он же научный сотрудник был, а не вечно бдящий. И напоследок он забыл проставить какие-то штампы в документах о выезде из Ленинграда в Москву, далее Калинин (Тверь). Мама спросила, поможет ли делу коробка конфет. В ответ ей уточнили, что зависит от размера. И мама на Тверской в каком-то магазине купила коробку размером в треть ее зарплаты.
Естественно, деньги ей никто не вернул. А мама кормила нас на свою зарплату.
Их повезли в ЦЛГЗ автобусами. По пути выехали на берег Волги, в кустах оказался повар с шашлыками («У нас всегда по трассе есть где поесть. У вас тоже ведь есть закусочные?»). Про этого повара мамин руководитель проф. Карпов самолично слышал установку в Калининском обкоме от первого (!) лица: «И чтоб лучшие куски не вырезал! Ну, если что стащите – проверю, сгною!».
На то время мяса в продаже уже практически не было. В районном центре Нелидово были шахты и какая-то повышенная категория снабжения. Но что-либо из мяса (котлеты) подавали только в столовой напротив райкома (они на главной площади стояли друг против друга – райком и райисполком, и сбоку – кулич из гипса на ободранном пьедестале) и то только в обеденный перерыв, когда туда приходил обедать перший секретарь. Дверь закрывали и вешали табличку «Обед».
Мама с обидой рассказывала: «иностранцы мало едят, как же. По три шампура сожрали, а я больше двух одолеть не смогла».
В закусочные придорожные иностранцы вроде поверили. Тут на середину Волги вылетела лодка, заглушила мотор, и в полной тишине над водами полетело бельканто. Неаполитанские песни. О, соле мио. Это уже был перебор. Слушали и смеялись. («У нас много народных талантов. Это рыбаки отдыхают. Почему только итальянцы петь умеют? Наши тоже способные!»)
Доехали до ЦЛГЗ.
Тут надо бы сделать ответвление про дороги, но впишу сюда. Дорога до заповедника была грунтовая, с ямами. А на повороте в деревню хлябь была такая, что раз в лет несколько привозили бетонные блоки и клали в грязь. Они уходили в глину безвозвратно. Привозили новые, клали в грязь …. Машина с хлебом и продуктами из города Нелидово иногда не проходила – перетаскивали на руках по лесу. По весне дорога портилась еще дальше от деревни. Руководитель экспедиции (машины давали из московского автохозяйства Академии наук) кидал клич: если довезете до дирекции, дам бутылку спирта. Получали не всегда. Тогда народ с чемоданами пёрся лесом.
Кстаит, в заповеднике была такая идиома «даже на спирт не выходят» Это означало, что народ загнать на работу не удается. Гастарбайтеров тогда не было.
Я к тем дорогам привыкла. И когда 3 года назад мы с мужем поехали по России и завернули на заповедник, по карте нашла дорогу. Оказалось совсем заросшая грунтовка. Машина по дороге теряла детали, 40 км мы ехали часа 2 с привалом. И вдруг выбрались на вполне приличную грунтовую шоссейку. Муж на меня подозрительно «А это – что было? Демоверсия? Она куда и откуда?» Поехали по этой дороге в сторону заповедника, и вдруг – асфальтовая и прямо до шоссе Москва-Рига. Местные сказали, что уже лет 15 как проложили для начальников – охотников. В деревне построили деревянную церковь. Приезжает батюшка, служит. Еще бы – по асфальту до райцентра 20 минут. Но на карте эта дорога была помечена как грунтовка прерывистой линией.
И вот подъезжают автобусы, а дорога песком посыпана, доезжают до магазина на въезде, смотрят, а направо – батюшки-светы, на пустыре стоят щитовые сборные финские домики, и в открытые окна ветер вывеивает кружевные занавески. Сказка…
В деревенский магазин завезли колбасы, и настрого приказали продавщице Марии Федоровне ни ломтика от нее не брать. Так она и стояла над витринами стеклянными, в которых лежало давным-давно не виданное богатство, и насильно улыбалась.
Местным жителям было велено те 3 дня, что иностранцы жили в деревне, из домов не выходить. Вот сидеть дома – и все. По нужде – огородами – в нужник. И все.
А по деревне ходили стройные строгие мальчики в белых рубашках и черных брюках, чисто выбритые, молчаливые и улыбались.
За 3 дня гостей сводили в лес на площадки, показали эксперименты (был там и такой – к лапам ели подключали крокодильчики и снимали потенциалы). По вечерам устраивали посиделки у костра опять же с шашлыками. Гости заходили в местный магазин, удивлялись богатству выбора. Марья Федоровна из последних сил крепилась и улыбалась.
Наконец на утро 4го дня их собрали в автобусы, и повезли. При выезде на трассу автобусы начали обгонять Волги, в которых сидели уже примелькавшиеся за 3 дня молодые, выбритые улыбчивые. Они ж ехали на работу – и оделись в форму. Обгоняя автобусы, они дружно махали водителям. И автобусы чуть не перевернулись – иностранцы рванули к окнам, тыкали пальцам и и ржали. Одним словом, очередное фигаско.
А маме пришлось отдельно сажать в поезд некоего ученого из Югославии. Предупредили, что он СССР не любит, поэтому не надо давать человеку повода обгаживать наш строй. Поэтому ему надо показать, что он абсолютно свободен. Дело в том, что под прием этого международного конгресса наши тогдашние власти совершили прямо-таки подвиг: выдали абсолютные координаты ЦЛГЗ. Дело в том, что по результатам экспериментов мамина лаборатория показала, что чистота экосистемы была лучше, чем на горах Швейцарии. Это почему-то было важно, и как доказательство, предъявлены координаты этого места.
И вот, значит, на фоне та-а-а-кой свободы с координатами не надо портить праздник вспухнувшим ухом Бегемота, т.е. какими-то ограничениями для этого югослава.
Мама повезла его во Ржев на станцию. Дороги-то были ужас-ужас-ужас. На перрон влетели, когда поезд Москва-Рига уже собирался трогаться. Мама сопровождавшего отправила к начальнику вокзала. Сели в поезд, состав все стоит. Югослав сел в купе, мама стояла у окна в коридоре и увидела, как по перрону, вывесив языки, бегает команда из двух солдат, начальника вокзала, ее водителя и сопровождавшего. И у каждого вагона проводник рапортует «Здесь нет». Мама их отправила, югослав не заметил такого внимания к своей персоне. Все равно вскоре удрал на запад.
Когда мама вернулась в заповедник, финские домики уже увезли, в магазине все привычно пусто, пьяные с вынужденного домоседства жители бурчали у магазина в очереди за хлебом, песок с дороги ушел в глину. Здравствуй, Родина!
XII Международный ботанический конгресс с 3 по 10 июля 1975г. Он проходил в Ленинграде с выездом в ЦЛГЗ. 5000 участников и из них почти 2900 – иностранцев. Потом значительную их часть повезли в ЦЛГЗ. В Москву их сопровождала мама. В гостинице (вроде в «Москве») положила сумку, вытянулась поверх покрывала – и звонок. Спросили ФИО и попросили зайти в номер такой-то. Там с приятной улыбкой ей сообщили, что она везёт по стране незарегистрированную уйму иностранцев. Человек, который отвечал за визовые дела, сошел от напряжения с ума. Не фигурально – его в больницу упрятали. Он же научный сотрудник был, а не вечно бдящий. И напоследок он забыл проставить какие-то штампы в документах о выезде из Ленинграда в Москву, далее Калинин (Тверь). Мама спросила, поможет ли делу коробка конфет. В ответ ей уточнили, что зависит от размера. И мама на Тверской в каком-то магазине купила коробку размером в треть ее зарплаты.
Естественно, деньги ей никто не вернул. А мама кормила нас на свою зарплату.
Их повезли в ЦЛГЗ автобусами. По пути выехали на берег Волги, в кустах оказался повар с шашлыками («У нас всегда по трассе есть где поесть. У вас тоже ведь есть закусочные?»). Про этого повара мамин руководитель проф. Карпов самолично слышал установку в Калининском обкоме от первого (!) лица: «И чтоб лучшие куски не вырезал! Ну, если что стащите – проверю, сгною!».
На то время мяса в продаже уже практически не было. В районном центре Нелидово были шахты и какая-то повышенная категория снабжения. Но что-либо из мяса (котлеты) подавали только в столовой напротив райкома (они на главной площади стояли друг против друга – райком и райисполком, и сбоку – кулич из гипса на ободранном пьедестале) и то только в обеденный перерыв, когда туда приходил обедать перший секретарь. Дверь закрывали и вешали табличку «Обед».
Мама с обидой рассказывала: «иностранцы мало едят, как же. По три шампура сожрали, а я больше двух одолеть не смогла».
В закусочные придорожные иностранцы вроде поверили. Тут на середину Волги вылетела лодка, заглушила мотор, и в полной тишине над водами полетело бельканто. Неаполитанские песни. О, соле мио. Это уже был перебор. Слушали и смеялись. («У нас много народных талантов. Это рыбаки отдыхают. Почему только итальянцы петь умеют? Наши тоже способные!»)
Доехали до ЦЛГЗ.
Тут надо бы сделать ответвление про дороги, но впишу сюда. Дорога до заповедника была грунтовая, с ямами. А на повороте в деревню хлябь была такая, что раз в лет несколько привозили бетонные блоки и клали в грязь. Они уходили в глину безвозвратно. Привозили новые, клали в грязь …. Машина с хлебом и продуктами из города Нелидово иногда не проходила – перетаскивали на руках по лесу. По весне дорога портилась еще дальше от деревни. Руководитель экспедиции (машины давали из московского автохозяйства Академии наук) кидал клич: если довезете до дирекции, дам бутылку спирта. Получали не всегда. Тогда народ с чемоданами пёрся лесом.
Кстаит, в заповеднике была такая идиома «даже на спирт не выходят» Это означало, что народ загнать на работу не удается. Гастарбайтеров тогда не было.
Я к тем дорогам привыкла. И когда 3 года назад мы с мужем поехали по России и завернули на заповедник, по карте нашла дорогу. Оказалось совсем заросшая грунтовка. Машина по дороге теряла детали, 40 км мы ехали часа 2 с привалом. И вдруг выбрались на вполне приличную грунтовую шоссейку. Муж на меня подозрительно «А это – что было? Демоверсия? Она куда и откуда?» Поехали по этой дороге в сторону заповедника, и вдруг – асфальтовая и прямо до шоссе Москва-Рига. Местные сказали, что уже лет 15 как проложили для начальников – охотников. В деревне построили деревянную церковь. Приезжает батюшка, служит. Еще бы – по асфальту до райцентра 20 минут. Но на карте эта дорога была помечена как грунтовка прерывистой линией.
И вот подъезжают автобусы, а дорога песком посыпана, доезжают до магазина на въезде, смотрят, а направо – батюшки-светы, на пустыре стоят щитовые сборные финские домики, и в открытые окна ветер вывеивает кружевные занавески. Сказка…
В деревенский магазин завезли колбасы, и настрого приказали продавщице Марии Федоровне ни ломтика от нее не брать. Так она и стояла над витринами стеклянными, в которых лежало давным-давно не виданное богатство, и насильно улыбалась.
Местным жителям было велено те 3 дня, что иностранцы жили в деревне, из домов не выходить. Вот сидеть дома – и все. По нужде – огородами – в нужник. И все.
А по деревне ходили стройные строгие мальчики в белых рубашках и черных брюках, чисто выбритые, молчаливые и улыбались.
За 3 дня гостей сводили в лес на площадки, показали эксперименты (был там и такой – к лапам ели подключали крокодильчики и снимали потенциалы). По вечерам устраивали посиделки у костра опять же с шашлыками. Гости заходили в местный магазин, удивлялись богатству выбора. Марья Федоровна из последних сил крепилась и улыбалась.
Наконец на утро 4го дня их собрали в автобусы, и повезли. При выезде на трассу автобусы начали обгонять Волги, в которых сидели уже примелькавшиеся за 3 дня молодые, выбритые улыбчивые. Они ж ехали на работу – и оделись в форму. Обгоняя автобусы, они дружно махали водителям. И автобусы чуть не перевернулись – иностранцы рванули к окнам, тыкали пальцам и и ржали. Одним словом, очередное фигаско.
А маме пришлось отдельно сажать в поезд некоего ученого из Югославии. Предупредили, что он СССР не любит, поэтому не надо давать человеку повода обгаживать наш строй. Поэтому ему надо показать, что он абсолютно свободен. Дело в том, что под прием этого международного конгресса наши тогдашние власти совершили прямо-таки подвиг: выдали абсолютные координаты ЦЛГЗ. Дело в том, что по результатам экспериментов мамина лаборатория показала, что чистота экосистемы была лучше, чем на горах Швейцарии. Это почему-то было важно, и как доказательство, предъявлены координаты этого места.
И вот, значит, на фоне та-а-а-кой свободы с координатами не надо портить праздник вспухнувшим ухом Бегемота, т.е. какими-то ограничениями для этого югослава.
Мама повезла его во Ржев на станцию. Дороги-то были ужас-ужас-ужас. На перрон влетели, когда поезд Москва-Рига уже собирался трогаться. Мама сопровождавшего отправила к начальнику вокзала. Сели в поезд, состав все стоит. Югослав сел в купе, мама стояла у окна в коридоре и увидела, как по перрону, вывесив языки, бегает команда из двух солдат, начальника вокзала, ее водителя и сопровождавшего. И у каждого вагона проводник рапортует «Здесь нет». Мама их отправила, югослав не заметил такого внимания к своей персоне. Все равно вскоре удрал на запад.
Когда мама вернулась в заповедник, финские домики уже увезли, в магазине все привычно пусто, пьяные с вынужденного домоседства жители бурчали у магазина в очереди за хлебом, песок с дороги ушел в глину. Здравствуй, Родина!
Комментариев нет:
Отправить комментарий