Однажды мы приехали в загородный дом, и сквозь решетку во дворе увидели ДВУХ немцев. Оба пса бросились к дверцам машины, и я удивленно спросила «Рэюшка, это кто такой?». Рэй обернулся и залаял на второго пса: «Это мои хозяева! Ты понял – это мой дом и мои хозяева!». Второй пес горестно взвыл. Участок у нас тогда был голый – цветы и газоны, кусты в виде веточек, сосен не было. Рэй погнал второго немца поперек участка в угол. Я бежала вслед и орала мужу «Неси поводок и ошейник!». Подходить близко нельзя – собака держит зону (без)опасности, и если б я подошла ближе – Рэй кинулся бы на того пса. Второй немец встал на задние лапы, уперся передними в решетку в углу участка и взвыл. Я такого собачьего воя никогда не слышала – ни в жизни, ни в кино, нигде. Это был такой человеческий крик отчаяния: «Куда я попал, где мой дом, хозяин, спаси!» Пока я плясала сзади и орала Рэю истошно «Ко мне!» пес сумел подлезть под ограду – век бы не поверила, что это возможно, там было сантиметров 20. Но как-то ведь он оказался по ту сторону ограды. И побежал домой. Дело в том, что дальше по деревне на параллельной улице также в конце стоял дом, где этот пес и жил. Удрал погулять, запутался в улицах и заборах, и залез к нам. Деревня наша тогда была еще новенькая, недостроенная, неустоявшаяся.
Кстати, так же вышло и с Рэем. Еще на старой даче, в ту осень, когда я собралась разводиться, пошла в магазин на станции. Рэя заперла на участке. Ага. Он на тренировках брал забор по 2 м легко. А тут мама уходит… И пес рванул за мной. Там в толпе людской на станции он потерял мой след, и влез в вагон. Как раз подошла электричка после пропуска очередной по расписанию, народу была тьма. Но Рэй впихнулся в вагон. На следующей станции он вышел и пошел меня искать туда же, где стояла наша дача – назад по ходу поезда.
Я вернулась, не нашла собаки, мы побежали его искать – нигде. Витя сходил на станцию, упросил позвонить по линии – и с соседней станции сказали, что вроде видели собаку у них на перроне. Было уже поздно, и первой утренней электричкой мы поехали его искать. Люди по пути подсказывали, где видели овчарку. Наконец и мы его увидели. И ужас – мой пес ко мне не пошел! Я его зову, бегу к нему – а он постоял, послушал – и рванул от меня. У него с горя, что он потерялся, крышу снесло. Мы так за ним по кустам носимся, люди начинают уже подозрительно окликать «Вы чё делаете? Собака-то похоже не ваша». Стали мы за ним бегать порознь. Витя его опять увидел, и придумал – сам залез в канаву, а на дороге поставил Алешку. Алеша позвал «Рэй, пойдем домой!», повернулся и побежал от него. И тут пес на наших глазах выздоровел: постоял, покрутил головой и рванул за сыном следом. Догнал, заплясал вокруг, стал его облизывать. На задних лапах Рэй был сына выше. Тут уж и мы подоспели.
То есть у собаки от горя отшибло память на голоса хозяев, но инстинкт охраны ребенка – младшего в стае – оказался сильнее всего: и личного горя, и самосохранения. Я потом поняла, почему он убегал от нас - у него на шее была ранка, кто-то пытался его привязать у себя, а он отодрался как-то и убежал опять искать свой дом. И испугался, что его могут опять чужие задержать.
Я выдернула шнурок из куртки и сымпровизировала поводок. Но это уже было не надо – Рэй прижался к моим ногам, и так мы доехали до своей станции. Там он искупался в карьере – испачкался в каком-то гавне, пока носился один. Если я потом в сердцах его за что-нибудь ругала, мама ехидно подмечала: «Ты могла от него избавиться, когда он потерялся. Что ж бегали-искали?».
Наш участок в деревне самый зарощенный – муж хотел жить в лесу. «Скоро и мы с тобою разом из города уйдем. Где-то в лесу дремучем или на горной круче сами себе построим дом». И скамейка подумать, нужен ли ты кому-то тут – тоже стоит.
Поэтому у нас на участке вечно пасутся соседские коты. Помню одного красавца, еще когда ежевика с малиной росли вдоль забора, он там отсиживался. Рэй совал нос в кусты, получал шипами по морде и обиженно ворчал. Кот в конце концов вышмыгивал за пределы нашего участка, запрыгивал на свой деревянный забор, при этом нахально растягивался, зацепившись когтями за верхний край, вывешивался серой пушистой тушей длиною больше метра, затем ме-е-е-е-едленно подтягивался наверх и уютно усаживался. Там он вылизывал себе шкуру и презрительно поглядывал вниз на беснующегося Рэя: «Ну что, взял? Гавкай себе на здоровье».
Иду по участку и вижу на дорожке двух котов, носом к носу в угрожающих позах. Шипят и грозно мявкают друг на друга. Я им «Джентльмены, ничего так, что вы у меня на участке? Вы что развоевались?» Они оба посмотрели на меня как на мелкую помеху, фыркнули и продолжили свой разговор. Я так и ушла – а что с ними сделаешь? Собак звать – загонят на деревья, базару на час.
Еще в 90е были мы с детьми в Голландии, остановились в маленьком городишке в 30 км от Амстердама на побережье. Я предпочитала за границей при нашей немаленькой веселой компании останавливаться в доме, а не гостинице. Вечером вышли погулять. Городишка, как все голландские на побережье, перерезан каналами. Идем по заросшей зеленой травкой улочке, и нам в ноги кидается с жалобным мявом чистый домашний котик. На мосточке через канал сидит уличный котяра, с драным ухом, встрепанной шерстью и горящими бандитскими глазами. Диспозиция была очевидна: домашнему надо домой, но уличный его туда не пустит, как ни проси. Драться домашнему как все нынешним европейцам не комильфо – а как же толерантность, ненасилие, гладкая шёрстка и мытые лапы? Мы ему сказали, чтоб он шел с нами, и направились к мостику. Котик бежал рядом. Бандит внимательно посмотрел нам в глаза и отошел. Мы перешли, и котик брызнул к своим воротам. Бандит насмешливо мявкнул вслед. Понятно было, что он сказал: «Они уйдут, а я останусь».
Рядом с нашим домом стоит гараж. В выходной муж там возился, я периодически заходила за горшками для рассады. Рэюшка мирно спал. Закрыли – оттуда раздался кошачий вой. Открыли – на лестничке на чердак сидит красавец – англичанин с плоской мордой, серо-голубой короткой шерстью. Чей – не ясно. Я взяла его на руки, так он еще недовольно ворочался и бил меня хвостом по рукам: «Подбери мой хвост, неумёха! Руку подвинь – у меня бока шире». И пошли мы по деревне. Перед каждыми воротами он поднимал голову, спрыгивал вниз, обнюхивал и возвращался к моим ногам «Забирай. Не то». Так мы дошли до дома, где потом поселился лабрадор Майк. Тут это серое чудо живенько спрыгнуло с рук и удрало под ворота. Спасибо я не дождалась. Кстати, потом как то уже Венди спасла его от лисы. Хозяин по вечерам гуляет со своим зоопарком. Майк по улице, а кот – по бокам, по травке, короткими перебежками.
Лиса его увидела, кот замер от ужаса при виде крадущейся к нему лисы и так и сидел серой трясущейся кучкой. Венди прибежала, и т.к. с лисой у нее были давние счеты, чуть таки не поймала рыжую.
Лиса повадилась к нам на улицу ходить. Мы ее всей улицей кормили.
Лиса так и шныряла по утрам и вечерам из ворот в ворота и набивала пузо по очереди.
Мы возвращаемся обычно последние. Подъезжаем, освещаем фарами улицу, и видим, как из соседского участка к нам шмыгает рыжий хвост. Лиса обычно усаживалась у соседей за оградой и ждала, пока мы выгрузимся и собаку в дом загоним. Потом выносили миску для лисы. Как-то раз я резко открыла дверь, и чуть ее не сшибла. Если же собаки оставались снаружи пока лисе готовился ужин, собаки бесились, но рыжая нахалка сидела за оградой и даже не дергалась.
А у другой соседки, без собаки и кошки, лиса ела курятинку с рук. Потом лису насмерть сшибла машина на шоссе рядом с нашей деревней.
Еще у нас есть вороны. Живут на сосне и старых ивах. Поселились они у нас после того, как мы купили дом. Первая компостная куча на первом участке была напротив окна из столовой-кухни. Вороны устраивались на компосте всей стаей, рылись и ели. Как-то раз после них прилетела сорока и пыталась тоже пристроиться к пиршеству. Ага… Прилетела ворона и начала ее гонять с разных концов кучи. Сорока не улетала, подскакивала с разных сторон. Тогда ворона стала ходить по забору прямо-таки как сторож. Пришлось сороке отвалить.
Теперь компостница находится у выхода на дальний участок. Там у нас кормится прорва животного мира. Кроме вездесущих ворон зимой прискакивает заяц – на остатки овощей. Мыши. Там весной я видела охоту ласок на мышей. Ласки маленькие, узкие, гибкие, белые. Они при моем подходе выскочили из горизонтальных прорезей в компостнице и тут же всунулись обратно. Мыши частично порскнули из компостницы, но, видимо, большая часть была все-таки сжевана.
Этой весной соседский работник видел стаю кабанов у нашей нижней калитки.
Мы с мужем видели стайку волков за нашим участком. Как раз той весной, когда мы Венди подобрали и выходили. Мы стояли на холме, волки уходили стаей в сторону кольцевой. 5 штук, сука шла четвертой. Муж прицелился в них, я начала канючить «жалко, выстрели им над головой, чтобы только пугнуть». На что муж ответил: «над их головами я как раз кого-нибудь на КАД сниму». Вообщем, пожалел, не застрелил.
Вороны – животные благодарные. Когда мы потеряли оплетку с Габи, они ее нашли, принесли и положили на дорожку около дома, на видное место. Туда же притащили потерянный ею мячик. Периодически приносят задавленных мышек, и оставляют на видном месте около дома. Весной принесли обвертку от мороженого, с остатками мороженого и положили около меня, когда я возилась с рассадой.
Была и грустная история. У нас каждый год ласточки выводят птенцов – под стрехами дома, а теперь и в верхней части песчаного склона, который образовался после нашей перепланировки нижнего участка.
И вот полола я в саду, а вороны прилетели, по одному убили птенцов ласточки из гнезда на доме и сбросили их к моим ногам. Я на ворон наорала, они улетели на провода ЛЭП. Это я потом сообразила, что они-то считали, что меня подкармливают.
Муж как-то стрелял по ним, одну ранил. С тех пор, если муж открывает окно в доме и высовывается – стая улетает на ЛЭП. Если я пытаюсь из швабры изобразить дуло винтовки – не боятся и не улетают. Такое ощущение, что смеются.
Соседка тоже оставляла немного пищевых отходов около ворот для птиц, и они ее отблагодарили. Лену курить выгоняют из дома на крыльцо, и хабарики она оставляет в битой чашке. Так вороны стали приносить ей хабарики со всей деревни. Лена курит дамские, тонкие, цветные сигареты, и первое время не могла понять – откуда на ступеньках появляются хвостики от Беломорканала и прочий табачный интернационал?
Рассказывала мне одна из знакомых историю. Ее муж, бывший милиционер, с началом перестройки перешел в охранники резиденции на Каменном. Охраняли одну из Собчаковых сволочей. Те только заселились, и стали к ним прилетать вороны и оставлять в разных местах участка тряпочки, косточки, шкурки, кожуру. Это они так показывали, куда новым поселенцам было бы неплохо им еду складывать. Непонятливая мадама орала на охранников «Гоняйте ворон!». Щаз! Так вороны протаскались даром несколько дней. А потом прилетели стаей, уселись на красненькую машину мадамы и дружно расклевали в хлам ее лобовой триплекс. Это было дело буквально нескольких минут. Стрелять по машине охрана не стала. Баба оборалась – но машину тем не спасла.
У соседа долго жили петух с курами – для мамочки, ей так родную деревню напоминает. Петух по утрам хрипел задрипанным голосом кукареку. Спецы мне сказали, что петуху надо сначала у кого-то научиться петь. Ну, из учителей у нас только соловей, а ему петух подражать так и не научился. Как-то раз ласки сожрали этого петуха. Поскольку живут они под общественной баней на нашей улице (соседи вскладчину построили), то сосед умолял нас молчать – как бы вендетту между улицами не устроить.
Главные враги в нашей деревне – кроты. У некоторых ленивых соседей участки – сплошь газоны. И по весне на этих газонах метра свободного от кротовьих кучек нет. Один из соседей что только не делал – даже шланг пристраивал к выхлопной трубе своего автомобиля и гнал газы в кротовьи ходы. Потом ему кто-то посоветовал кал человеческий складывать в кротовьи норы. То-то кроты поди веселились…
Соседи напротив зимне-весенним днем у себя на газоне увидели стаю зайцев, игравших в догонялки. То есть носились друг за другом по кругу несколько зайцев, когда догоняли первого – все вместе лупили его лапами, бедолага вылетал вбок и пристраивался последним в стайку. Набегались – удрали. От них остался вытоптанный круг. Напоминало сказки об инопланетянах, если б сами не видели этих серых гостей. Соседка подкармливала, вынося зайчикам морковку и свеклу. Когда снег стаял, я обнаружила обглоданные стволики яблонь. Некоторые так и не удалось сохранить. Вот такие неблагодарные сволочата.
Этой зимой собаки регулярно гоняли зайца с участка, он просто огромного размера, но бегает очень быстро. Дочка уверяет, что он немногим меньше нашей младшей немки. На участок попадает поверх сугробов, которыми завалены калитки – туда снег с дорожек сгребают. Питается на компостнице – не жалко. Но когда снег сошел – подсчитали новые потери: рябина с желтыми ягодами и огромными листьями, яблоньки, финская вишня. Муж грозится следующей зимой настрелять зайчатины, но надеюсь, что обойдемся сеткой вокруг стволов.
Еще у нас на старых деревьях живут совы. Как уверяет сосед, вылетают они ровно в 23.00 полетать. Он с детьми и племянниками караулит этот момент, и они любуются бесшумными росчерками на темнеющем небе.
Мы этих сов фактически содержим (мышек-то моих едят!). А одна из этих хищниц однажды нацелилась на нашу Габи, когда той было всего 3 месяца. Хорошо, дочка отогнала. Летают совы действительно практически бесшумно, потому незаметно.
Последние годы в нашей деревне появились толпы гастарбайтеров. Есть среди них нормальные люди. Как-то у нас канаву копали бывший зам. начальника РУВД и доцент ВУЗа. С тех пор у нас подрабатывают только студенты. Но само по себе превращение коттеджного поселка в некий …абад, где на перекрестках в кустах или прямо на бетонном покрытии сидят кучками азиаты ничего веселого не представляет..
Комментариев нет:
Отправить комментарий